Ради чего ты живёшь? Ради чего, вырванные числа становятся мертвыми обелисками памяти, вырастая в голове безликими образами? Для чего это необходимо? И необходимо ли, когда вся суть твоего существования помещается на рваном куске бумаги, прошитом едкой прописью символов? Кто ты такой? Что ты такое? Сможешь ли ответить на сонм нелепых вопросов, всплывших на поверхность? Что ты станешь делать, когда полыхающий локомотив неизвестности, ворвётся в твоё восприятие, снося всё на своём пути? Что ты станешь делать, когда реальность, забившись в угол, совершенно неожиданно заткнёт свой грязный рот и перестанет голосить? Что будет со стенами, которые так долго хранили твоих бесов? И что значимое, где ты собираешься искать ответы?..
        Каждую ночь, я задаюсь вопросами, чтобы не забыть разницы между пустотой, и миром живых имён. Каждую ночь, нутро бесновато тянет бежать вслед за приглушённым эхом выстрелов. И каждый раз, сознание играет чёрную шутку, насмешливо забрасывая мозг вереницей вопросов. Это неравный бой, в котором кто-то постоянно одерживает верх, а кто-то вывернутой наизнанку тушей, падает в пучину разочарования. Тёмная петля ненависти тянет вслед за собой, заставляет чувствовать боль, пронизывая каждую клетку серого вещества. И где-то в подкорке, едкой солью осыпаются рваные мысли, битые, ломаные, невзрачные, неправильные. Где я собираюсь искать ответы? Не собираюсь. Я знаю их.
        Эта ночь не была какой-то особенной, но, что-то внутри, будто подначивало оборачиваться через плечо, невзирая на слаженные процессы технологического гения. Предчувствие? Стараюсь прислушиваться к внутреннему голосу, запирая на засовы любые проблески перманентного безумия. Всё ради того, чтобы сквозь вязкое многоголосье теней, понять, откуда веет могильным холодом. Сигаретный дым, как катализатор, выталкивающий из черепной коробки обломки слов, то и дело цепляющихся за срезы и сколы. Достаточно ли сизого яда, чтобы приглушить скользящее ощущение неизбежного? Нет. Это слишком знакомое чувство, и  в одночасье, дикое, обвивающее бесформенными петлями вокруг шеи, чтобы крепче перетянув путы выдавить из гортани болезненный хрип. Судорожно сплёвывая мерзкую вязь, разгуливающую на кончике языка, я не даю шанса лёгким успокоиться, и, прикуривая следующую сигарету от гаснущего окурка, удерживаю незримую нить напряжения. На пересохших от удушья губах, остаётся привкус раствора, которым пропитана бумага. Не думать ни о чём, или же наоборот, намереваться перегрузить мозг дюжей дозой бесполезной информации. Да, так будет лучше. Наверное. Считать про себя, проглатывая колкий сумбур самоанализа, едва слышно проговаривать вслух числа. Нужно заглушить механизм, нужно остановиться, просто закрыть глаза? Именно так, закрыть, только вот не удаётся этого сделать, когда под перетянутой плёнкой уставших век стоят другие имена. Чужие имена. Имена, которых больше нет. Неторопливо шагать по направлению к мотелю, убеждая себя, что сегодня нужно отдаться сну. Самообман, как внеочередное правило, вырезанное жирными буквами на белой стене…
        Ради чего ты живёшь? Прислушиваюсь к собственным движениям, когда неторопливо пересекаю холл и спустя подъём на семь этажей вверх, миную мягкую тишину коридоров, где ненавязчиво, из миниатюрного динамика звучат протяжные ноты усыпляющего блюза. Мысленно усмехаясь, ловлю момент, когда песня сникнет, и я без странного чувства вины вставлю ключ в замочную скважину, заставляя механизм глухо отозваться стальным приглашением. Едва ступив за порог, прикрываю дверь своего номера, и целенаправленно двигаясь к душевой, разбрасываю шкуры, тихо нашептывая душащие изнутри слова. Сменив контраст тишины монотонным шумом воды, я опускаюсь на колени, чтобы сесть на холодный кафель, чтобы упереться спиной в ровную гладь и просто закрыть глаза. Просто, заткнуть рассудок, заткнуть его попытки стучать в одни и те же двери, заткнуть его звенящие в унисон попытки спровоцировать реакцию, и вырвать тварь наружу, стащить ремни и указав на шпили дремлющих высот, закричать «убей». Ради чего ты живёшь, Тодд? Слышишь?.. Не отвечай хоть раз. Хоть сейчас, когда тонкие нити истомы так уверенно тащат тебя вниз… Просто, молчи.
        Боль медленно тянется острой иглой от одного виска к другому, будто чья-то незримая рука старается напомнить о жизни с самого дурного ракурса. Мне достаточно этого напоминания, и в миг, всё тело попросту взывает от острых спазмов, превращая естество в одну большую пульсирующую рану. Удушающий запах гари, вперемешку с букетом физраствора и формалина скребут на стенках лёгких, то и дело грозя тошнотой. Мне едва ли удаётся успокоить сбитые процессы, чтобы не выплюнуть собственные лёгкие вместе с желудком. Вслед за болью приходит осознание, и только после, слезящиеся глаза начинают вырывать фрагменты окружения…. Холодно. Наконец зрение приходит в норму, только увиденное рядом, всячески старается изнасиловать рассудок неясностью.
        Битое стекло, рваное отрепье и следы разрушения, вызванного пожаром. Слишком явно, чтобы быть сном. Даже кровь, проступающая сквозь поры, от только что раздавленного ладонью стекла, слишком реальна… Вставай, мысленно заставляю себя и тут-же нащупываю под рукой шепчущие страницы книги. Нутро вздымается хаотичной пеной, а рассудок,  интуитивно ищет любой зачаток логики происходящего, и лишь после того как я подниму с битого кафеля записную книжку, освещённое слабыми бликами люминесцентных ламп помещение, станет преображаться. Каждая деталь, каждый невзрачный уступ заставит внутреннего параноика бесновать. Кто-то смотрит со стен, следит из облущенных свай и покосившихся дверных проёмов. Я чувствую, как недобрый взгляд внимательно наблюдает за мной…
        А потом, я просто смотрю на измазанную липкой алой гущей страницу, и читаю нервно выведенные символы, не понимая зачем… Холодно...
- я не бежал, потому-что знал правду, и знал, что оставлю эту правду здесь, навсегда.
       Сбитое дыхание слышится чётко, но чтобы вовремя оказаться рядом с источником, нужно обойти обломки перевалившие проход. Бросая дневник в сторону, я забываю обо всём и устремляюсь на звук суеты. Только сдавленный крик, проваливающийся в пустоту, станет последним обрывком естественного шума.
- твою мать… – мёртвое тело мужчины, распластавшееся на избитом дощатом полу, застыло в немой гримасе. Опоздал, и что бы это не было, его нет рядом. Есть только мертвец. С плотно сжатым в ладонях дневником?..
- знал, что оставлю эту правду здесь, навсегда… – читая вслух последнюю фразу, выведенную жирным на открытой странице, я аккуратно потянусь за записной книжкой. Чтобы прикоснувшись ощутить липкую желчь, обволакивающую каждый внутренний орган, застилающую густой пеленой глаза.
       Снова знакомое ощущение, когда внутренности отказываются существовать в согласии, и снова пронизывающая боль, но, на этот раз, что-то не так. Связаны руки. Что всё это значит, единственное, что приходит в голову, но с ответами снова и снова придётся повременить. Одно ясно, я жив, и, невзирая на странности с применением препаратов, кому-то это нужно… Всё изменилось, ощутимо. Моё тело перепоясано ремнями, а сам я сижу на металлическом топчане посреди больничной палаты с бетонными стенами. Слишком слаб, чтобы вывихнуть плечо и освободиться. Попытка встать бросает тело, будто тряпичный мешок на пол, и мне ничего не остаётся, кроме как дышать… Выдох, вдох. Тише. Прислушиваться к мягким шагам за стеной, к скрежету засова, к скрипу петель тяжёлой стальной двери, прислушиваться… ощущать? На мгновение потерял сознание, и рваными глотками хватая воздух ртом тут-же замираю, чувствуя лёгкое прикосновение тёплой ладони к щеке… Едва могу разглядеть образ девушки, сидящей надо мной, но в красках чувствую аромат. Её кожа отдаёт теплом и нежностью. Она пахнет полевыми цветами...

[status]no.hope.no.escape[/status][icon]http://s5.uploads.ru/t/S9tkN.gif[/icon]