Тишина залы нарушала редкая капель где-то там, на самом краю помещения. Звук совершенно не мешал и Лиз уже несколько минут пребывала в том самом медитативном состоянии, чувствуя легкость во всем теле и полный, тотальный контроль над стихией, бушующей внутри. Было сложно найти тех, кто примет чужестранку, ещё сложнее оказалось найти того, кто согласится помочь, учитывая её проблему, но ей это удалось. Удаленный монастырь в одном из самых труднодоступных мест Тибета. Было сложно, но сейчас, оставив позади почти год упорных тренировок, Шерман поняла, что это того стоило. Перед каждой такой вот медитацией она вспоминала с чего все началось, как каждый раз, чувствуя горечь неудачи, хотелось все бросить, как через выстроенную, соломенную стену контроля пробивается огонь и ей вновь и вновь приходилось тушить скудное убранство небольшой, аскетичной кельи, выделенной монахами. Будто бы она оказалась в Бюро и ей одиннадцать, словно за все, на тот момент, семнадцать лет своей жизни вместе с пламенным даром, женщина не добилась ровным счетом ничего. Больно, обидно и от того, после отката негативных эмоций, становилось понятно – она правильно сделала, придя сюда.
Сейчас, как её и учили, мысленно представляя бушующий огонь внутри в виде большого, пушистого кота, который уютно свернулся где-то внутри грудной клетки, Элизабет понимала, что держит его под контролем, что она сделала огромный шаг вперед и от этого понимания было невероятно легко на душе. А ещё, её уже месяц не мучали кошмары, она высыпалась, чувствовала, что полна сил и, наконец-то, свыклась со своей ролью в мире, поняла – то что дано, обратно не воротить и, лучше всего, научиться правильно использовать это.
Тишину зала не нарушили шаги монаха, тут все научились уважать чужое уединение, ходили тихо и незаметно, будто их вовсе не было в помещении. Деликатный, тихий голос на ломанном, но понятном английском мягко вывел её из того состояния, в коем Лиз пребывала. Она не вздрогнула, не задохнулась от страха, сердце не остановилось и не пустилось вскачь. Было ощущение, будто её аккуратно разбудили утром, так раньше мать поднимала её в школу и от этой мысли внутри не вспыхнули эмоции, не взвились вверх ураганом чувств и воспоминаний, просто пришло и ушло, как так и надо.
- Элизабет, - снова позвал он, понимая, что гостья полностью здесь, в этом, как они говорили, мире, - тебя ждут в главном зале.
- Уже иду! – Она быстро встала, выпрямилась, сложила ладони вместе и поклонилась, благодаря за предупреждение. Первое время, находясь здесь, она все делала не так, даже такой, как могло показаться, простой жест. Во всем должна была быть золотая середина, идеальный баланс. Поклонишься слишком глубоко – и вот ты уже раболепно показываешь свою покорность, подставляя шею, склонишь голову недостаточно – ты проявляешь свое неуважение и можешь нанести смертельную обиду. И в этом вся их суть. Монахи, чистые и открытые, с распростёртыми объятьями приняли в свои ряды странную, полную противоречий и пугающую незнакомку. Когда она вошла в главный зал в тот раз, ей сказали, что первое испытание уже позади, она нашла их и согласилась соблюдать простые правила. Что же ждать сейчас? Это не было призывом на общую медитацию или тренировку духа, давно прошли праздники, которые требовали сбора всех живущих в монастыре и на его территории.
Лама стоял напротив балконной арки, ветер задувал с севера и нес холод тибетских гор Лиз непроизвольно поежилась и передернула плечами, но кутаться не стала, сделала пару шагов и поклонилась, глубоко и уважительно, не разгибаясь, пока учитель того не позволит. Высшая степень признательности и покорности, она действительно готова была его слушаться.
- Элизабет, - в голосе слышалась улыбка. Акцента не было, он говорил на чистом английском, но у Шерман сразу же появились подозрения, что без магии тут не обошлось. – Сядь, дитя, нам нужно поговорить.
- Что-то не так? – Она устроилась на полу, в подножье небольшой лестницы, лама сделал тоже самое, на помосте, возвышаясь над ней. Ласковая улыбка и безмятежное выражение старческого лица не наводили на плохие мысли, вот только женщина прожила тут достаточно, чтобы знать – они и грустную весть принесут таким образом.
- Твое обучение закончено. Тебе лучше собрать вещи и быть готовой, Элизабет. – Слова эхом разносятся по пустынному залу. Ни один монах, даже самый любопытный, никогда не подслушивал чужие разговоры и тут можно было полностью полагаться на конфиденциальность бесед. Внутри Лиз зашевелились чувства, и она нервно поерзала.
- Я не готова.
- Ты готова, и сама это знаешь, просто в тебе все ещё живет страх. – Он вскинул руку, остановив её, не дав перебить и высказать все свои сомнения, учитель и так прекрасно о них знал. – Элизабет, твое время пришло. Поверь, это не мое желание, не я его определил, не я поставлю точку. В мире происходят события, которые требуют твоего участия. Тебе пора, но ты должна знать – мы готовы снова принять тебя, когда все закончиться. А пока, тебя ждет старый друг. – В первый раз с момента их знакомства, он тихо рассмеялся, хитро глядя на собеседницу. – Упрямый, как и ты. Он прибудет через несколько минут.
Шерман знала только одного ещё большего упрямца, чем она. Странно, что Хеллбой не попробовал прийти сюда ещё раньше, учитывая, что Бюро наблюдала за ней все то время, что она пребывала в монастыре.

Отредактировано Elizabeth Sherman (Понедельник, 18 марта 17:15:26)

Лиз пребывала в легком шоке. Она прекрасно знала, что Хэллбой не очень-то и любил свою маскировку и, зачастую, махал на неё рукой, корча из себя крутыша из 90-х, которому не нужны всякие там побрякушки он и так выглядит отлично. В некотором роде так оно и было, за исключением того факта, что не все росли с ним бок о бок с одиннадцати лет и привыкли к его эксцентричному, внешнему виду. Поэтому была удивлена, что его не просто впустили в храм, но и приняли как гостя, а не посланника гиены огненной.
Слава ламы не давали покоя, но сухой старичок быстро шел вперед не позволяя любопытству Шерман перерасти в настоящий допрос. Он прекрасно знал, какой напористой она могла быть, а сейчас все его мысли были сосредоточены на том, как бы поскорее выпроводить чужаков, пока их появление не навлекло проблем.
Элизабет все ускоряла шаг и, когда, наконец-то, догнала шустрого, пожилого мужчину, и открыла было рот, чтобы вывалить мучавшие её вопросы, они уже вошли в зал, который тут же огласился басовитым голосом Хеллбоя, явно забывшего об обещаниях. Женщина даже вздрогнула от неожиданности, за все время пребывания в станах храма она впервые слышала столь громкий звук и это оказалось неожиданным и непривычным. Несмотря на это, Лиз расплылась в широкой улыбке и быстро нашла взглядом друга, чуть ускорила шаг, обогнав учителя и за считанные секунды преодолела разделяющее их расстояние.
Руки скользнули под полы плаща и вот уже брюнетка прижимается к широкой груди демона. От него пахло сигаретным дымом, порохом и, она могла поклясться, что улавливает стойкий кошачий запах. Внутри стало так покойно и хорошо, что, какое-то время, она просто так и простояла, прижавшись правой щекой и ухом к широкой груди, слушая мерное, ровное биение сердца. Все это – голос, объятья, запахи, - все сработала так, как и должно было сработать. Лиз Шерман, впервые за два года, чувствовала себя как дома.
- Что ты тут делаешь? – Наконец-то, решив немного поиметь совесть и не смущать монахов, которые вряд ли поймут столь теплую встречу между обычной женщиной и не совсем обычным мужчиной, именно поэтому она засунула подальше первый порыв и ограничилась только объятьями. Обманчивое замечание Хеллбоя заставило её закатить глаза, но улыбка никуда не исчезла. – Заткнись, Красный. Мог бы футболку натянуть, знал, куда идешь.
Наконец-то отойдя от демона подальше, Элизабет выдохнула. Снова накатывало привычное беспокойство, то самое, которое возникало при работе в Бюро. Просто так он бы не появился на пороге храма, который находится в самом отдаленном месте Тибета. Внутри натянулась струнка и, вместе с этим, лоб Шерман прорезала знакомая морщинка, ещё чуть-чуть и огненная сложит руки на груди, встав в излюбленную позу.
- Я рад видеть воссоединение старых друзей, - кивнул подошедший лама, едва ли заметив странности гостя и обратив свое внимание на Лиз. – Твои вещи уже доставлены в твою келью. Сейчас самое время вернуться к началу.
Он улыбнулся, но Элизабет нахмурилась лишь сильнее, хоть и поклонилась, благодаря его за оперативность. Проходя рядом с Хеллбоем, женщина сжала его левую руку и быстро направляясь в глубь храмового комплекса, туда, где располагались аскетичные комнаты монахов и гостей.
Старик, все с тем же выражением лица, проследил за брюнеткой и, когда её силуэт скрылся за поворотом, поднял взгляд на демона, вздохнув. Он прекрасно знал, кто перед ним, он понимал, что визит не пройдет гладко и спокойно, но был готов к этому, с того самого момента, как Шерман появилась на священной территории.
- Как только Элизабет соберется я прошу вас немедленно покинуть это место. За вами следуют несчастья, и вы это знаете! – Говорил лама тихо, так, чтобы другие не слышали их. – Она часто рассказывала о вас и вашей работе. Прогуляемся?
Не дожидаясь ответа, пожилой мужчина двинулся на террасу, где гулял холодный, горный ветер, суля скорую бурю. Уединение места было нарушено, но природа хотела восстановить гармонию. Мало кто видел знаки в обыденных местах, но старик прожил в этих горах всю свою жизнь и прекрасно знал, что будет дальше. В этом и был смысл.
- У вашей подруги сильный характер, но слабая вера. В себя, конечно. Она не нашла гармонию тогда, но приблизилась к ней сейчас, хотя до сих пор не уверена, что справится с тем, что живет внутри неё. – Он вздохнул морозный, чистый воздух и посмотрел на слепящие шапки гор. – Ваша задача помочь ей адаптироваться и поддержать, придать уверенности. Справитесь? Она верит вам, поэтому, лучше всего, если именно вы поможете.